Как Марк Твен был первым в мире тревел-блогером: скандальные записки о путешествии в Одессу и Ялту
Марк Твен прославился как мастер иронии и тонкий наблюдатель человеческих слабостей, но мало кто знает, что именно он стал одним из первых в мире тревafел-блогеров. Его путешествие по Европе и Ближнему Востоку в 1867 году превратилось в серию острых, местами скандальных зарисовок, которые с упоением читала вся Америка. Особенно яркими и запоминающимися оказались впечатления писателя от Одессы и Ялты — городов, которые Твен описывал с присущей ему дерзостью, юмором и беспощадной честностью. Как же выглядели южные рубежи Российской империи глазами человека, способного одним абзацем вывести из себя целые народы?
Командировка репортера Сэмюэла Клеменса
25 августа 1867 года в одесском угольном порту сошёл на берег молодой американский журналист Сэмюэл Ленгхорн Клеменс — человек, которого мир ещё не знал под именем Марка Твена. Пароход «Quaker City» привёз его вместе с группой состоятельных соотечественников в большое турне по Старому Свету и Ближнему Востоку. Тогда это был всего лишь 31-летний острослов, репортер и любитель приключений.
Марк Твен в 1870 году
В 1869 году Клеменс опубликовал свои путевые заметки под названием «Простаки за границей». Именно эта книга положила начало мировой славе великого писателя. Он описал все города, которые посетил во время круиза: Гибралтар, Марсель, Париж, Геную, Афины, Константинополь. Не обошёл вниманием и города Российской империи — Севастополь, Ялту и Одессу.
Отплытие из Нью-Йорка
Тогда ещё малоизвестный репортер попал на борт благодаря щедрым авансам от двух крупных американских изданий — Alta California и New York Tribune. Газеты оплатили ему билет в обмен на серию очерков о заморских впечатлениях. Риск был немалый: стоимость путешествия по тем временам составляла баснословные 1250 долларов (плюс ещё 5 долларов в день на личные расходы).
Разрушенный войной Севастополь
Первым городом Российской империи на маршруте стал Севастополь. О городе, всё ещё лежавшем в руинах после Крымской войны, Твен написал так:
«Помпея сохранилась куда лучше Севастополя. В какую сторону ни глянь — всюду развалины, одни только развалины! Разрушенные дома, обвалившиеся стены, груды обломков — полное разорение. Будто чудовищное землетрясение всей своей мощью обрушилось на этот клочок суши. Долгих полтора года война бушевала здесь и оставила город в таких развалинах, печальнее которых не видано под солнцем. Ни один дом не остался невредимым, ни в одном нельзя жить. Трудно представить себе более ужасное, более полное разрушение».
Пароход «Квакер-Сити»
Гости из-за океана не удержались от сбора сувениров. Благо, этого добра было хоть отбавляй и лежало оно просто под ногами. Судно быстро заполнилось пушечными ядрами, штыками, шомполами, осколками шрапнели и прочими жуткими находками с Малахова кургана, Балаклавы и Инкермана. После этого пароход вынужденно зашёл в Одессу — пополнить запасы угля.
Одесса и одесситы
Одесса изначально не входила в программу, но случай распорядился иначе. Капитан понял, что угля осталось критически мало, и «Квакер-Сити» зашёл в одесский порт. Пассажиры с радостью воспользовались возможностью выйти на берег. Они прогулялись по Бульварной лестнице, заглянули во дворец Воронцова, прошлись по Николаевскому бульвару и были очарованы особым южным колоритом шумного торгового города.
Одесса в середине XIX века
«Жемчужина у моря» особенно пришлась по душе Марку Твену. Он искренне восхищался городом и его жителями и назвал Одессу «самым американским городом в мире». Он писал, что чувствовал себя здесь как дома, словно и не покидал Соединённые Штаты:
«По виду Одесса точь-в-точь американский город: красивые широкие улицы, да к тому же прямые. Невысокие дома — просторные, опрятные, без всяких причудливых украшений. Вдоль тротуаров наша белая акация и деловая суета на улицах и в лавках. Торопливые пешеходы, дома и всё вокруг новенькое с иголочки, что так привычно нашему глазу».
Были и моменты, которые слегка выбили Твена из колеи. Едва ступив на одесскую землю, он увидел оборванного бродягу и заявил спутникам: «Съем свой ботинок, если этот джентльмен заговорит по-английски!». Бродяга тут же бойко ответил на чистейшем английском и предложил поспорить на 5 долларов. Загадал загадку: «Что самое вкусное в ботинке, если его придётся есть?». Ответ — «дырки». Твен не угадал и раскошелился.
В первой же сувенирной лавке его снова «развели»: продали отличный фотоаппарат и 10 пластинок, из которых к аппарату подошли только три.
Трогательная история кардинала
У памятника герцогу де Ришельё американцев ждала ещё одна встреча. В идеально вычищенном кителе, застёгнутом на все пуговицы, прогуливался солидный мужчина. С помощью переводчицы он поведал трогательную историю о «великом кардинале Ришельё», который якобы основал Одессу, вложил в неё душу и состояние, а потом умер в нищете в Крыму. Твен, недавно видевший настоящую могилу кардинала в Сорбонне, слушал с улыбкой, а потом заплатил ещё 5 долларов за «душещипательный рассказ».
Бульварная лестница (позднее Потёмкинская)
После этого Твен решил держать ухо востро. И не зря: на Дерибасовской ему предлагали «уникальную старинную скрипку» в комплекте с «почти не ношенной» шубой и «настоящие гаванские сигары» одесского производства.
Марк Твен в Крыму: в гостях у императорской семьи
Покинув шумную Одессу, пароход взял курс на Ялту. Тогда это был небольшой курортный посёлок, и сначала Твен назвал его просто «деревушкой». Зато пейзаж его восхитил:
«Место это живо напомнило мне Сьерра-Неваду. Высокие суровые горы стеной замыкают бухту, их склоны щетинятся соснами, прорезаны глубокими ущельями. То здесь, то там вздымается к небу седой утёс, длинные прямые расселины круто спускаются от вершин к морю, отмечая путь древних лавин и обвалов — всё как в Сьерра-Неваде, верный её портрет».
Такой увидел Марк Твен Ялту. Художник Карло Боссоли, конец 1850-х
Скучать, однако, не пришлось: гостей неожиданно принял сам император Александр II в своей крымской резиденции. Встреча прошла в саду Ливадийского дворца. Царь произнёс короткую речь о российско-американской дружбе, после чего августейшая чета полчаса непринуждённо беседовала с американцами на английском, а затем разрешила осмотреть дворец. Твен не удержался от фирменной иронии:
«Полчаса мы бродили по дворцу, восхищаясь уютными покоями и богатой, но совсем не парадной обстановкой. Наконец царская фамилия сердечно распрощалась с нами и отправилась считать серебряные ложки».
Малый Ливадийский дворец, разрушенный в 1943 году
Возвращение в США
Вскоре американцы вернулись на борт «Квакер-Сити» и взяли курс на Константинополь. Впереди ждали Ближний Восток, Египет и долгая дорога домой. В Нью-Йорк Твен вернулся 19 ноября 1867 года.
Маршрут парохода «Квакер-Сити»
Путешествие длилось пять месяцев. Сам Твен, объездивший потом весь мир, всегда считал этот круиз самым ярким и насыщенным в своей жизни. Через два года вышла книга «Простаки за границей», которая мгновенно стала бестселлером и сделала автора знаменитым.
Сегодня, перечитывая твеновские заметки об одесских «разводах», ялтинских пейзажах и неожиданной аудиенции у императора, понимаешь: перед нами не просто путевые очерки. Это живой, острый и невероятно честный портрет эпохи глазами человека, который умел видеть смешное даже в самых серьёзных вещах. А как вам кажется — кто из современных тревел-блогеров мог бы сравниться с Марком Твеном в умении подмечать абсурд и рассказывать о нём так, чтобы хохотал весь мир?
